Хранитель Шервуда
Команда форума
Администратор
Премиум
Посмотреть вложение 17421
«Суперзвездные города» — так урбанист Ричард Флорида называет мировые столицы вроде Лондона и Нью-Йорка (да и Москвы тоже) с рекордной концентрацией миллионеров на квадратный километр. За большими деньгами и удобной инфраструктурой в них тянутся рок-звезды XXI века — основатели стартапов всех мастей. Некоторые урбанисты, правда, считают, что осыпанные золотом города бронзовеют, утрачивают бунтарский дух и творческий потенциал. Флорида с этим не согласен: в своей книге «Новый кризис городов» он показывает, как деньги, технологии и творчество поддерживают друг друга — и вместе вытесняют за городскую черту малоимущих и рабочий класс. Inc. публикует отрывки из книги.
Все больше обозревателей отмечают, что такие города, как Нью-Йорк и Париж, подвергаются наплыву сверхбогатых людей со всего мира. К примеру, в 2013 и 2014 гг. иностранные покупатели (как постоянные жители города, так и приезжие) приобрели половину резиденций стоимостью более 1 млн фунтов стерлингов, расположенных в наиболее престижных местах центральной части Лондона. Все более жестокая конкуренция за территории в самых аристократических районах Лондона означает, что то, что мы воспринимали как джентрификацию, теперь переходит в новую фазу плутократизации или олигархизации.
Ричард Флорида
Американский экономист, автор теории креативного класса, согласно которой города с высокой концентрацией людей творческих профессий демонстрируют более высокий уровень экономического развития. Креативный класс создает открытую динамичную среду, которая привлекает капитал и способствует развитию бизнеса. В свою очередь, численность креативного класса зависит от ряда условий:
индекс богемы — число людей, вовлеченных в творческую индустрию;
индекс плавильного котла — уровень этнического разнообразия;
гей-индекс — уровень толерантности к представителям ЛГБТ и др.
Из престижных районов Лондона выдавливаются уже не только малоимущие люди и представители рабочего класса. Согласно исследованию, проведенному Лондонской школой экономики в 2016 г., издавна сложившиеся элиты и наследники богатых семейств, которые утратили свои былые капиталы, в некоторых случаях вытесняются гораздо более богатыми иностранными покупателями. Никто не собирается жалеть богатых людей, которые продают свои дома состоятельным иностранцам за астрономические суммы, особенно в тех городах, в которых неравенство достигло рекордного уровня, где работающему населению не хватает средств к существованию и где малоимущие плотно сконцентрированы в неблагополучных районах. Тем не менее это говорит о масштабе превращения особо престижных районов суперзвездных городов в «золотые» анклавы для мировой плутократии, где собственники недвижимости по большей части не проживают в тех объектах, которыми владеют.
Писатель Майкл Гольдфарб считает, что лондонская недвижимость стала новой разновидностью мировой «резервной валюты»: «Рынок недвижимости больше не является уделом людей, делающих долгосрочные инвестиции в собственное жилье. Теперь это возможность для богатейших людей мира вкладывать свои деньги и получать доход порядка 10% годовых. Это превращает город, ставший для меня приютом, в запретную зону для все большего числа представителей среднего класса».
Недвижимость в суперзвездных городах приобретают не только богатые плутократы. Гигантские корпорации, инвестиционные фонды, хедж-фонды и фонды национального благосостояния также вкладывают громадные суммы в недвижимость. По оценкам социолога Саскии Сассен, эксперта по глобальным мегаполисам, к 2015 г. объем вложений корпораций в городскую недвижимость составил свыше $1 трлн.
Сверхбогатые люди мира, которые раскупают недвижимость в суперзвездных городах, на самом деле покупают не жилье в традиционном понимании этого слова. Они ищут дома и квартиры не для того, чтобы растить своих детей или продуктивно работать. Если наличие недвижимости класса люкс было самым очевидным признаком богатства и благосостояния на рубеже двадцатого столетия — в те самые времена, когда Торстейн Веблен (американский экономист и социолог, автор книги «Теория праздного класса: экономическое исследование институций», в которой предположил, что мотивом потребления может быть не только потребность, но и соперничество ) придумал термин «демонстративное потребление», то сегодня к этому уже все привыкли, а для сохранения и преумножения богатства теперь используется новый класс экономических активов.
Но в чем здесь проблема? Действительно ли сверхбогатые люди несут вред крупным городам? Несмотря на то что по большей части пустующие элитные квартиры и дома, определенно, делают некоторые районы менее привлекательными, сверхбогатых людей попросту слишком мало, чтобы опустел целый город или даже значительная его часть. В конце концов, население Лондона составляет 8,7 млн человек, и компании из 50 миллиардеров и 4364 мультимиллионеров будет недостаточно, чтобы занять все места в королевском Альберт-Холле. Всплеск покупок недвижимости, наблюдавшийся в мире после экономического и финансового кризиса 2008 г., к 2016 г. стал постепенно убывать, поскольку для стран с развивающейся экономикой (в особенности для стран, богатых нефтяными ресурсами) настали тяжелые времена, а курс их национальных валют упал. Одновременно США и Великобритания стали противодействовать покупке недвижимости иностранцами, поскольку некоторые такие операции были признаны попытками отмывания денег. В конце концов, многие крупные города мира трансформируются не столько из-за наплыва сверхбогатых плутократов, сколько из-за нашествия гораздо более многочисленной массы просто хорошо обеспеченных людей, включая растущее число начинающих предпринимателей, венчурных капиталистов и высокооплачиваемых технических специалистов, которые меняют свои дома в пригородах на квартиры и таунхаусы в суперзвездных городах.
Появление в городах большого количества стартапов, работающих в сфере высоких технологий, и просто одаренных людей — это действительно радикальная перемена. Всего каких-то десять лет назад я не мог бы предугадать подобную ситуацию. Передовые высокотехнологичные компании 1970-х, 1980-х, 1990-х, и даже начала 2000-х, такие как Intel, Apple и Google, размещались в Кремниевой долине. Корпорация Microsoft имела штаб-квартиры в пригородах Редмонда в штате Вашингтон, а другие высокотехнологичные компании размещались вдоль автомагистрали 128 в пригородах Бостона, Остина или в офисных зданиях комплекса Research Triangle в Северной Каролине.
Когда в конце 1980-х я совместно с Мартином Кенни проводил свои первые исследования географического распределения венчурных и высокотехнологичных компаний, подавляющее большинство стартапов с венчурным капиталом располагались в этих пригородных районах. В то время мы не встречали таких компаний в Лондоне или в Нью-Йорке. География кардинально изменилась: и компании с венчурными инвестициями, и стартапы стали активно осваивать города. Сан-Франциско с объемом венчурных инвестиций почти $6,5 млрд опередил по этому показателю городскую агломерацию Сан-Хосе (включая Кремниевую долину), которая в 2012 г. занимала первое место в мире по объему венчурных инвестиций — $4,2 млрд. Для Большого Нью-Йорка этот показатель составил более $2 млрд, причем большая часть этой суммы приходилась на Южный Манхэттен.
Лондон, как город банков и медиа, безоговорочно стал крупнейшим в Европе центром сосредоточения стартапов и одним из крупнейших таких центров в мире. В 2012 г. Лондон занимал седьмое место в мире среди ведущих центров концентрации стартапов (объем венчурных инвестиций в стартапы составил $850 млн). В 2014 г. объем инвестиций вырос до $1,3 млрд, а в 2015 г. — до $2,3 млрд. Лондон преуспел в качестве центра притяжения стартапов из-за своего масштаба, многообразия сфер деятельности, большого числа одаренных людей и уникальных особенностей города. Согласно отчету, составленному организацией Centre for London в 2012 г., в Восточном Лондоне (Ист-Лондон) находится 3,2 тыс. высокотехнологичных компаний, это 48 тыс. рабочих мест. Этот район привлекает своей близостью к издавна сложившимся в Лондоне креативным и медиаотраслям. Большинство компаний здесь ориентировано на «цифровое искусство», сочетающее компьютерные технологии с музыкой, искусством и литературным творчеством. В Лондоне сосредоточены специалисты самого широкого спектра деятельности, которые способствуют развитию креативной экономики и которые с успехом находят применение своим знаниям в условиях перехода на цифровые технологии.
Отчет указывает на шесть главных характеристик Восточного Лондона, сделавших его привлекательным для стартапов: его «удобства и особый дух», наличие «близких по сфере деятельности или смежных компаний», «хорошие возможности для продвижения бренда и удобство обмена информацией», «дешевизна офисных площадей», «близость к центру Лондона», «удобство коммуникации с остальной частью Лондона с другими районами Великобритании».
Действительно, для многих высокотехнологичных компаний местоположение способствовало раскрытию их потенциала. Высокая концентрация компаний и хорошие возможности для взаимодействия и общения, имеющиеся в районе, помогают устанавливать полезные связи, объединяться и воссоединяться, что во многом способствует появлению новых идей и рождению инноваций. Руководитель одной из фирм замечает: «Здесь спонтанно завязывается масса деловых связей. У нас много встреч и контактов, что вряд ли было бы возможно, если мы располагались в другом месте».
Очевидные сдвиги городов в сторону стартапов и высокотехнологичных компаний прослеживаются также и в Соединенных Штатах. В 2013 г. более половины компаний с венчурными инвестициями (54%) и примерно шесть из десяти (57%) стартапов Америки располагались в городской черте. Примерно 60% венчурных компаний в области залива Сан-Франциско располагались в густонаселенных городских районах в зоне пешей доступности, а в Нью-Йорке — более 80%. На два района в деловой части Сан-Франциско в 2013 г. приходилось более чем по $1 млрд венчурного капитала. В этих районах примерно 60% работников добирались до работы пешком, на велосипеде или на общественном транспорте.
Действительно, плотность городского населения — один из наиболее важных факторов распространения высокотехнологичных стартапов и привлечения венчурных инвестиций. Объем венчурного капитала, вложенного в стартапы, в большей степени взаимосвязан с плотностью населения, чем с концентрацией высокообразованных людей или креативного класса. Степень взаимосвязи с плотностью населения лишь немногим меньшей степени взаимосвязи с концентрацией высокотехнологичных компаний (которые в первую очередь и привлекают инвестиции венчурного капитала).
Даже в тех случаях, когда венчурные инвестиции направляются стартапам, расположенным в менее крупных городах и пригородах, как правило, выбирают компании, расположенные в местах, наиболее соответствующих по своим показателям большим городам. Крупнейшим центром инвестиций венчурного капитала (более $1,5 млрд) в Кремниевой долине является наиболее плотно населенная часть Пало-Альто вокруг Стэнфордского университета. Кембридж, штат Массачусетс, в котором находятся Массачусетский технологический институт и Гарвард, привлекли инвестиций на сумму порядка $1 млрд, и это больше, чем компании в пригородах вдоль автострады 128. Плотно заселенная Санта-Моника, где все в пешей доступности, привлекла в два раза больше венчурного капитала, чем гораздо более крупный, но более растянутый по территории Лос-Анджелес. В Великобритании больше всего инвестиций, помимо Лондона, приходится на Эдинбург (159 млн фунтов стерлингов в 2016 г.) и на так называемое Кремниевое болото вблизи Кембриджа (153 млн фунтов стерлингов).
Сдвиг городов в сторону высокотехнологичных стартапов происходит не только в Великобритании и США. Пекин и Шанхай, Мумбаи и Бангалор, Торонто, Париж и Москва — в числе двадцати ведущих городов мира по объемам венчурных инвестиций и количеству стартапов. Городские центры концентрации стартапов также появляются в Амстердаме, Ливерпуле, Мюнхене в Европе, и в Тель-Авиве и Аммане на Ближнем Востоке.
Ведущие города мира по объемам венчурных инвестиций, $ млн
Источник: Martin Prosperity Institute, на основе данных компании Thomson Reuters за 2012 г.
Сан-Франциско — 6471
Сан-Хосе — 4175
Бостон — 3144
Нью-Йорк — 2106
Лос-Анджелес — 1450
Сан-Диего — 1410
Лондон — 842
Вашингтон — 835
Пекин — 758
Сиэтл — 727
Чикаго — 688
Торонто — 628
Остин — 626
Шанхай — 510
Мумбаи — 497
Париж — 449
Бангалор — 419
Филадельфия — 413
Феникс — 325
Москва — 318
Берлин также развивается как центр высоких технологий, хотя и говорят, что город является местом притяжения богемы и вряд ли привлечет предпринимателей. Берлин преуспел в области высоких технологий именно из-за недорогого жилья и множества небольших баров и кофеен. Уровень его технологической экономики и привлекательность для стартапов настолько велики, что компания Twitter при выборе места для своей штаб-квартиры в Германии отдала предпочтение Берлину, а не Франкфурту (который является промышленным и финансовым центром страны), Гамбургу (где находятся штаб-квартиры Facebook и Google) или Мюнхену (место размещения штаб-квартир Apple, Amazon и Microsoft). «Предпринимательство бурно процветает в этом городе, — замечает технологический журналист Ом Малик. — Географ Мелани Фаше, которая после получения докторской степени работала в институте Martin Prosperity и родом из Берлина, говорила мне: «Берлин стал точкой притяжения совсем малых и мелких предпринимателей, которые действительно хотят добиться успеха».
Стартапы и города хорошо сочетаются друг с другом. Городские районы предоставляют многообразие, обеспечивают оживленную и насыщенную уличную жизнь, богатство культуры, энергию для творчества, открытость новым идеям — предмету поиска основателей стартапов. В то время как для штаб-квартир многих крупных, сложившихся технологических компаний, таких как Microsoft, Apple и Facebook, требуются значительные площади, которые зачастую можно найти только в пригородах, стартапы вполне могут воспользоваться гибкими и хорошо адаптируемыми пространствами для организации рабочих мест, которые есть в промышленных и складских городских зданиях.
Культурно-творческий потенциал больших городов является хорошей движущей силой для раскрытия всех возможностей стартапов. Венчурный капиталист из Нью-Йорка Фред Уилсон рассказал мне о своей встрече с Робом Калином, основателем компании Etsy, — Калин у себя в офисе играл на гитаре. Когда Уилсон удивился, что Калин оказался одаренным музыкантом, тот ответил: «Фред, на самом деле я человек искусства. Если бы я вырос в 1960-х, то стал бы фолк-музыкантом. Если бы я вырос в 1920-х, то стал бы живописцем. Но я принадлежу этому поколению, и мое искусство — создавать веб-сайты». Уилсон добавил: «В этом виде технической деятельности больше искусства, чем науки, а художники по большей части живут в городах».
Тем не менее по мере того, как технологические компании и технические специалисты, которые там работают, возвращаются в города, они все чаще жалуются на усугубляющиеся проблемы доступности жилья и городского неравенства. Весной 2014 г. Окленд захлестнула волна протестов против частных автобусов, перевозящих сотрудников технологических компаний из их апартаментов в благоустроенном центре города до рабочих мест в офисах Кремниевой долины. «Вы не невинные жертвы, — было написано в одной из листовок, которые раздавались пассажирам таких автобусов. — Вы живете в комфортабельных условиях, а вокруг вас нищета, бесприютность и смерть, но вы не замечаете всего этого, думая только о больших деньгах и успехе». Несколько протестующих забрались на автобус Yahoo!, а один (и этот момент широко освещался в средствах массовой информации) вызвал у себя рвоту прямо на лобовое стекло автобуса. В районе Мишен Сан-Франциско протестующие, вырядившиеся клоунами, составляли пирамиды из людей, подбрасывали гигантские гимнастические мячи и танцевали канкан перед автобусом Google. По сути, в области залива складывается конфликт между «писателями, художниками, активистами, защитниками окружающей среды, эксцентричными людьми» и недавно разбогатевшей технологической элитой.
Зависимость между экономическим неравенством и деятельностью технологических компаний, работающих в городах, не столь очевидна. С одной стороны, концентрация высокотехнологичных стартапов и венчурного капитала во многом приводит к неравенству в оплате труда. Это понятно, поскольку неравенство в оплате отражает дифференциацию на рынках труда в городах, когда работники интеллектуальной сферы получают гораздо больше, чем работники сферы обслуживания и рабочие. С другой стороны, статистические взаимосвязи между технологическими компаниями, работающими в городах, и более широким набором критериев неравенства в доходах статистически незначимы. Можно сказать, что между ними практически нет зависимости. Городские стартапы и венчурный капитал не являются главными факторами роста городского неравенства. Это связано с другими особенностями крупных городов с экономикой, основанной на знаниях, которые и делают эти города привлекательными в первую очередь для технических специалистов и технологических компаний.
Откровенно говоря, некоторые наиболее явные разногласия относительно изменения наших городов обусловлены тем, как к этим изменениям относятся соперничающие группировки новой городской элиты. Самая большая проблема состоит в увеличении разрыва между этим относительно обеспеченным классом и всеми остальными. Именно малоимущие люди и рабочий класс вытесняются из наших процветающих городов, и, чтобы помочь им, нужно не перекрывать возможности для обогащения, а сделать процветающие экономики более всеобъемлющими и инклюзивными.
«Суперзвездные города» — так урбанист Ричард Флорида называет мировые столицы вроде Лондона и Нью-Йорка (да и Москвы тоже) с рекордной концентрацией миллионеров на квадратный километр. За большими деньгами и удобной инфраструктурой в них тянутся рок-звезды XXI века — основатели стартапов всех мастей. Некоторые урбанисты, правда, считают, что осыпанные золотом города бронзовеют, утрачивают бунтарский дух и творческий потенциал. Флорида с этим не согласен: в своей книге «Новый кризис городов» он показывает, как деньги, технологии и творчество поддерживают друг друга — и вместе вытесняют за городскую черту малоимущих и рабочий класс. Inc. публикует отрывки из книги.
Все больше обозревателей отмечают, что такие города, как Нью-Йорк и Париж, подвергаются наплыву сверхбогатых людей со всего мира. К примеру, в 2013 и 2014 гг. иностранные покупатели (как постоянные жители города, так и приезжие) приобрели половину резиденций стоимостью более 1 млн фунтов стерлингов, расположенных в наиболее престижных местах центральной части Лондона. Все более жестокая конкуренция за территории в самых аристократических районах Лондона означает, что то, что мы воспринимали как джентрификацию, теперь переходит в новую фазу плутократизации или олигархизации.
Ричард Флорида
Американский экономист, автор теории креативного класса, согласно которой города с высокой концентрацией людей творческих профессий демонстрируют более высокий уровень экономического развития. Креативный класс создает открытую динамичную среду, которая привлекает капитал и способствует развитию бизнеса. В свою очередь, численность креативного класса зависит от ряда условий:
индекс богемы — число людей, вовлеченных в творческую индустрию;
индекс плавильного котла — уровень этнического разнообразия;
гей-индекс — уровень толерантности к представителям ЛГБТ и др.
Из престижных районов Лондона выдавливаются уже не только малоимущие люди и представители рабочего класса. Согласно исследованию, проведенному Лондонской школой экономики в 2016 г., издавна сложившиеся элиты и наследники богатых семейств, которые утратили свои былые капиталы, в некоторых случаях вытесняются гораздо более богатыми иностранными покупателями. Никто не собирается жалеть богатых людей, которые продают свои дома состоятельным иностранцам за астрономические суммы, особенно в тех городах, в которых неравенство достигло рекордного уровня, где работающему населению не хватает средств к существованию и где малоимущие плотно сконцентрированы в неблагополучных районах. Тем не менее это говорит о масштабе превращения особо престижных районов суперзвездных городов в «золотые» анклавы для мировой плутократии, где собственники недвижимости по большей части не проживают в тех объектах, которыми владеют.
Писатель Майкл Гольдфарб считает, что лондонская недвижимость стала новой разновидностью мировой «резервной валюты»: «Рынок недвижимости больше не является уделом людей, делающих долгосрочные инвестиции в собственное жилье. Теперь это возможность для богатейших людей мира вкладывать свои деньги и получать доход порядка 10% годовых. Это превращает город, ставший для меня приютом, в запретную зону для все большего числа представителей среднего класса».
Недвижимость в суперзвездных городах приобретают не только богатые плутократы. Гигантские корпорации, инвестиционные фонды, хедж-фонды и фонды национального благосостояния также вкладывают громадные суммы в недвижимость. По оценкам социолога Саскии Сассен, эксперта по глобальным мегаполисам, к 2015 г. объем вложений корпораций в городскую недвижимость составил свыше $1 трлн.
Сверхбогатые люди мира, которые раскупают недвижимость в суперзвездных городах, на самом деле покупают не жилье в традиционном понимании этого слова. Они ищут дома и квартиры не для того, чтобы растить своих детей или продуктивно работать. Если наличие недвижимости класса люкс было самым очевидным признаком богатства и благосостояния на рубеже двадцатого столетия — в те самые времена, когда Торстейн Веблен (американский экономист и социолог, автор книги «Теория праздного класса: экономическое исследование институций», в которой предположил, что мотивом потребления может быть не только потребность, но и соперничество ) придумал термин «демонстративное потребление», то сегодня к этому уже все привыкли, а для сохранения и преумножения богатства теперь используется новый класс экономических активов.
Но в чем здесь проблема? Действительно ли сверхбогатые люди несут вред крупным городам? Несмотря на то что по большей части пустующие элитные квартиры и дома, определенно, делают некоторые районы менее привлекательными, сверхбогатых людей попросту слишком мало, чтобы опустел целый город или даже значительная его часть. В конце концов, население Лондона составляет 8,7 млн человек, и компании из 50 миллиардеров и 4364 мультимиллионеров будет недостаточно, чтобы занять все места в королевском Альберт-Холле. Всплеск покупок недвижимости, наблюдавшийся в мире после экономического и финансового кризиса 2008 г., к 2016 г. стал постепенно убывать, поскольку для стран с развивающейся экономикой (в особенности для стран, богатых нефтяными ресурсами) настали тяжелые времена, а курс их национальных валют упал. Одновременно США и Великобритания стали противодействовать покупке недвижимости иностранцами, поскольку некоторые такие операции были признаны попытками отмывания денег. В конце концов, многие крупные города мира трансформируются не столько из-за наплыва сверхбогатых плутократов, сколько из-за нашествия гораздо более многочисленной массы просто хорошо обеспеченных людей, включая растущее число начинающих предпринимателей, венчурных капиталистов и высокооплачиваемых технических специалистов, которые меняют свои дома в пригородах на квартиры и таунхаусы в суперзвездных городах.
Появление в городах большого количества стартапов, работающих в сфере высоких технологий, и просто одаренных людей — это действительно радикальная перемена. Всего каких-то десять лет назад я не мог бы предугадать подобную ситуацию. Передовые высокотехнологичные компании 1970-х, 1980-х, 1990-х, и даже начала 2000-х, такие как Intel, Apple и Google, размещались в Кремниевой долине. Корпорация Microsoft имела штаб-квартиры в пригородах Редмонда в штате Вашингтон, а другие высокотехнологичные компании размещались вдоль автомагистрали 128 в пригородах Бостона, Остина или в офисных зданиях комплекса Research Triangle в Северной Каролине.
Когда в конце 1980-х я совместно с Мартином Кенни проводил свои первые исследования географического распределения венчурных и высокотехнологичных компаний, подавляющее большинство стартапов с венчурным капиталом располагались в этих пригородных районах. В то время мы не встречали таких компаний в Лондоне или в Нью-Йорке. География кардинально изменилась: и компании с венчурными инвестициями, и стартапы стали активно осваивать города. Сан-Франциско с объемом венчурных инвестиций почти $6,5 млрд опередил по этому показателю городскую агломерацию Сан-Хосе (включая Кремниевую долину), которая в 2012 г. занимала первое место в мире по объему венчурных инвестиций — $4,2 млрд. Для Большого Нью-Йорка этот показатель составил более $2 млрд, причем большая часть этой суммы приходилась на Южный Манхэттен.
Лондон, как город банков и медиа, безоговорочно стал крупнейшим в Европе центром сосредоточения стартапов и одним из крупнейших таких центров в мире. В 2012 г. Лондон занимал седьмое место в мире среди ведущих центров концентрации стартапов (объем венчурных инвестиций в стартапы составил $850 млн). В 2014 г. объем инвестиций вырос до $1,3 млрд, а в 2015 г. — до $2,3 млрд. Лондон преуспел в качестве центра притяжения стартапов из-за своего масштаба, многообразия сфер деятельности, большого числа одаренных людей и уникальных особенностей города. Согласно отчету, составленному организацией Centre for London в 2012 г., в Восточном Лондоне (Ист-Лондон) находится 3,2 тыс. высокотехнологичных компаний, это 48 тыс. рабочих мест. Этот район привлекает своей близостью к издавна сложившимся в Лондоне креативным и медиаотраслям. Большинство компаний здесь ориентировано на «цифровое искусство», сочетающее компьютерные технологии с музыкой, искусством и литературным творчеством. В Лондоне сосредоточены специалисты самого широкого спектра деятельности, которые способствуют развитию креативной экономики и которые с успехом находят применение своим знаниям в условиях перехода на цифровые технологии.
Отчет указывает на шесть главных характеристик Восточного Лондона, сделавших его привлекательным для стартапов: его «удобства и особый дух», наличие «близких по сфере деятельности или смежных компаний», «хорошие возможности для продвижения бренда и удобство обмена информацией», «дешевизна офисных площадей», «близость к центру Лондона», «удобство коммуникации с остальной частью Лондона с другими районами Великобритании».
Действительно, для многих высокотехнологичных компаний местоположение способствовало раскрытию их потенциала. Высокая концентрация компаний и хорошие возможности для взаимодействия и общения, имеющиеся в районе, помогают устанавливать полезные связи, объединяться и воссоединяться, что во многом способствует появлению новых идей и рождению инноваций. Руководитель одной из фирм замечает: «Здесь спонтанно завязывается масса деловых связей. У нас много встреч и контактов, что вряд ли было бы возможно, если мы располагались в другом месте».
Очевидные сдвиги городов в сторону стартапов и высокотехнологичных компаний прослеживаются также и в Соединенных Штатах. В 2013 г. более половины компаний с венчурными инвестициями (54%) и примерно шесть из десяти (57%) стартапов Америки располагались в городской черте. Примерно 60% венчурных компаний в области залива Сан-Франциско располагались в густонаселенных городских районах в зоне пешей доступности, а в Нью-Йорке — более 80%. На два района в деловой части Сан-Франциско в 2013 г. приходилось более чем по $1 млрд венчурного капитала. В этих районах примерно 60% работников добирались до работы пешком, на велосипеде или на общественном транспорте.
Действительно, плотность городского населения — один из наиболее важных факторов распространения высокотехнологичных стартапов и привлечения венчурных инвестиций. Объем венчурного капитала, вложенного в стартапы, в большей степени взаимосвязан с плотностью населения, чем с концентрацией высокообразованных людей или креативного класса. Степень взаимосвязи с плотностью населения лишь немногим меньшей степени взаимосвязи с концентрацией высокотехнологичных компаний (которые в первую очередь и привлекают инвестиции венчурного капитала).
Даже в тех случаях, когда венчурные инвестиции направляются стартапам, расположенным в менее крупных городах и пригородах, как правило, выбирают компании, расположенные в местах, наиболее соответствующих по своим показателям большим городам. Крупнейшим центром инвестиций венчурного капитала (более $1,5 млрд) в Кремниевой долине является наиболее плотно населенная часть Пало-Альто вокруг Стэнфордского университета. Кембридж, штат Массачусетс, в котором находятся Массачусетский технологический институт и Гарвард, привлекли инвестиций на сумму порядка $1 млрд, и это больше, чем компании в пригородах вдоль автострады 128. Плотно заселенная Санта-Моника, где все в пешей доступности, привлекла в два раза больше венчурного капитала, чем гораздо более крупный, но более растянутый по территории Лос-Анджелес. В Великобритании больше всего инвестиций, помимо Лондона, приходится на Эдинбург (159 млн фунтов стерлингов в 2016 г.) и на так называемое Кремниевое болото вблизи Кембриджа (153 млн фунтов стерлингов).
Сдвиг городов в сторону высокотехнологичных стартапов происходит не только в Великобритании и США. Пекин и Шанхай, Мумбаи и Бангалор, Торонто, Париж и Москва — в числе двадцати ведущих городов мира по объемам венчурных инвестиций и количеству стартапов. Городские центры концентрации стартапов также появляются в Амстердаме, Ливерпуле, Мюнхене в Европе, и в Тель-Авиве и Аммане на Ближнем Востоке.
Ведущие города мира по объемам венчурных инвестиций, $ млн
Источник: Martin Prosperity Institute, на основе данных компании Thomson Reuters за 2012 г.
Сан-Франциско — 6471
Сан-Хосе — 4175
Бостон — 3144
Нью-Йорк — 2106
Лос-Анджелес — 1450
Сан-Диего — 1410
Лондон — 842
Вашингтон — 835
Пекин — 758
Сиэтл — 727
Чикаго — 688
Торонто — 628
Остин — 626
Шанхай — 510
Мумбаи — 497
Париж — 449
Бангалор — 419
Филадельфия — 413
Феникс — 325
Москва — 318
Берлин также развивается как центр высоких технологий, хотя и говорят, что город является местом притяжения богемы и вряд ли привлечет предпринимателей. Берлин преуспел в области высоких технологий именно из-за недорогого жилья и множества небольших баров и кофеен. Уровень его технологической экономики и привлекательность для стартапов настолько велики, что компания Twitter при выборе места для своей штаб-квартиры в Германии отдала предпочтение Берлину, а не Франкфурту (который является промышленным и финансовым центром страны), Гамбургу (где находятся штаб-квартиры Facebook и Google) или Мюнхену (место размещения штаб-квартир Apple, Amazon и Microsoft). «Предпринимательство бурно процветает в этом городе, — замечает технологический журналист Ом Малик. — Географ Мелани Фаше, которая после получения докторской степени работала в институте Martin Prosperity и родом из Берлина, говорила мне: «Берлин стал точкой притяжения совсем малых и мелких предпринимателей, которые действительно хотят добиться успеха».
Стартапы и города хорошо сочетаются друг с другом. Городские районы предоставляют многообразие, обеспечивают оживленную и насыщенную уличную жизнь, богатство культуры, энергию для творчества, открытость новым идеям — предмету поиска основателей стартапов. В то время как для штаб-квартир многих крупных, сложившихся технологических компаний, таких как Microsoft, Apple и Facebook, требуются значительные площади, которые зачастую можно найти только в пригородах, стартапы вполне могут воспользоваться гибкими и хорошо адаптируемыми пространствами для организации рабочих мест, которые есть в промышленных и складских городских зданиях.
Культурно-творческий потенциал больших городов является хорошей движущей силой для раскрытия всех возможностей стартапов. Венчурный капиталист из Нью-Йорка Фред Уилсон рассказал мне о своей встрече с Робом Калином, основателем компании Etsy, — Калин у себя в офисе играл на гитаре. Когда Уилсон удивился, что Калин оказался одаренным музыкантом, тот ответил: «Фред, на самом деле я человек искусства. Если бы я вырос в 1960-х, то стал бы фолк-музыкантом. Если бы я вырос в 1920-х, то стал бы живописцем. Но я принадлежу этому поколению, и мое искусство — создавать веб-сайты». Уилсон добавил: «В этом виде технической деятельности больше искусства, чем науки, а художники по большей части живут в городах».
Тем не менее по мере того, как технологические компании и технические специалисты, которые там работают, возвращаются в города, они все чаще жалуются на усугубляющиеся проблемы доступности жилья и городского неравенства. Весной 2014 г. Окленд захлестнула волна протестов против частных автобусов, перевозящих сотрудников технологических компаний из их апартаментов в благоустроенном центре города до рабочих мест в офисах Кремниевой долины. «Вы не невинные жертвы, — было написано в одной из листовок, которые раздавались пассажирам таких автобусов. — Вы живете в комфортабельных условиях, а вокруг вас нищета, бесприютность и смерть, но вы не замечаете всего этого, думая только о больших деньгах и успехе». Несколько протестующих забрались на автобус Yahoo!, а один (и этот момент широко освещался в средствах массовой информации) вызвал у себя рвоту прямо на лобовое стекло автобуса. В районе Мишен Сан-Франциско протестующие, вырядившиеся клоунами, составляли пирамиды из людей, подбрасывали гигантские гимнастические мячи и танцевали канкан перед автобусом Google. По сути, в области залива складывается конфликт между «писателями, художниками, активистами, защитниками окружающей среды, эксцентричными людьми» и недавно разбогатевшей технологической элитой.
Зависимость между экономическим неравенством и деятельностью технологических компаний, работающих в городах, не столь очевидна. С одной стороны, концентрация высокотехнологичных стартапов и венчурного капитала во многом приводит к неравенству в оплате труда. Это понятно, поскольку неравенство в оплате отражает дифференциацию на рынках труда в городах, когда работники интеллектуальной сферы получают гораздо больше, чем работники сферы обслуживания и рабочие. С другой стороны, статистические взаимосвязи между технологическими компаниями, работающими в городах, и более широким набором критериев неравенства в доходах статистически незначимы. Можно сказать, что между ними практически нет зависимости. Городские стартапы и венчурный капитал не являются главными факторами роста городского неравенства. Это связано с другими особенностями крупных городов с экономикой, основанной на знаниях, которые и делают эти города привлекательными в первую очередь для технических специалистов и технологических компаний.
Откровенно говоря, некоторые наиболее явные разногласия относительно изменения наших городов обусловлены тем, как к этим изменениям относятся соперничающие группировки новой городской элиты. Самая большая проблема состоит в увеличении разрыва между этим относительно обеспеченным классом и всеми остальными. Именно малоимущие люди и рабочий класс вытесняются из наших процветающих городов, и, чтобы помочь им, нужно не перекрывать возможности для обогащения, а сделать процветающие экономики более всеобъемлющими и инклюзивными.
